| ||||||||||||||||||||||
 | ||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||
Студии гостиныеЛитературная гостиная Музыкальная гостиная | |
В войну я шагнула в свои 12 лет...В войну я шагнула в свои 12 лет…Кому из нас в детстве не читали «Питера Пэна», «Трудолюбивого Ниссе», «Путешествие Нильса», чудесную историю «Счастливо, Ивушкин!»… Стихи И.П. Токмаковой проходят в школе… Но одно дело прочитать фамилию писателя или переводчика на титуле книги, выучить наизусть стих, заданный учителем, а другое дело разговаривать с живым классиком детской литературы. Наша беседа с Ириной Петровной была долгой и интересной, но сейчас мы воспроизведем лишь ту часть нашей встречи, которая касалась войны.— Ирина Петровна, как вы встретили войну? — Когда началась война, мне было 12 лет. На 23 июня у нас был заказан грузовик, чтобы ехать на дачу, но так и не получилось. По радио без конца повторяли речь Молотова (Нарком иностранных дел). Он объявлял о нападении Германии. Помню, с первых же дней был назначен дежурный по дому. Главной его обязанностью было следить за тем, чтобы все жители дома вечерами плотно зашторивали окна (так называемое «затемнение»). В Москве не должно было быть света (отключали даже фонари). Уже через неделю начались воздушные тревоги. Над домами висели аэростаты. Достаточно неприятное зрелище. По радио с небольшими перерывами выла сирена, и тревожный голос повторял: «Граждане, воздушная тревога, воздушная тревога!». Вначале тревога была предупредительная. Учили людей быстро собираться в укрытии. Бомбоубежища в нашем доме не было, поэтому все спускались в подвал, причем первым всегда бежал наш рыжий кот. Недели через три моя мама отправила меня в Пензу к тетке. Мама была врачом по профессии, поэтому — военнообязанной, но, поскольку к началу войны ее назначили заведующей детским— Ирина Петровна, а когда же вы вернулись в Москву? — В 1943 году, осенью. В Москве Дом ребенка уже был закрыт. В этом доме к тому времени располагалась детская больница. Мы оказались в одной комнате в коммунальной квартире вчетвером. Уроки вечерами приходилось делать при коптилке или ночью, когда давали свет. Когда начали топить, уже не помню. В Москве истопили все заборы. Ведь до войны каждый двор был огорожен забором. Хлеб выдавали по карточкам. У меня была школьная. Всего было четыре вида карточек: школьная, служащая, рабочая и иждивенческая (самая маленькая). У нас в семье было три вида: школьная — моя, служащая — папина (как ни странно, была меньше рабочей) и иждивенческая — тетина. C карточками шли в палатку. Все продукты продавали по карточкам. А бывало и такое, что на карточке написано МЯСО, а выдавали яичный американский порошок. Иногда привозили в магазин американскую тушенку. Хлеб мы получали строго на один день. Помню, иногда (часто не могли — дорого было ) мы покупали картошку. Ее из Подмосковья привозили крестьяне. А вообще, еды было так мало, что до сих пор помню единственное навязчивое желание: очень хотелось есть. Зарплату мои родители получали маленькую, хотя аккуратно. Так что приходилось довольствоваться малым. Вечной проблемой были соль и спички. Зато спокойно можно было достать денатурат для примуса. Газа у нас не было, готовили на «керосинке» (керосин продавался в специализированных магазинах. Они так и назывались: «Керосин». Газ нам подвели только в 1948 году. На электричество был лимит. Школа отапливалась дровами. Помню такой случай. У нас в школе закончились дрова. И вот нас, школьников, отправили на Москву — реку. В то время по ней (сейчас это трудно себе представить) сплавляли лес. Конечно же, это было воровство, но, думаю, наши учителя тогда меньше всего думали об этом. В неотапливаемой школе невозможно было находиться, надо было искать выход из положения. В то время учителеймужчин не было — все ушли на фронт, так что вытаскивать тяжеленные деревья из ледяной воды пришлось самим. Это было всего один раз, но вот же запомнилось… Еще помню, как открылся в 1944 году коммерческий «Гастроном» на Смоленской. И вот папа дал мне деньги, и я купила маме 50 граммов красной икры. КРАСНОЙ ИКРЫ! Это был праздник!Помню еще один случай, по тем временам трагичный. Дома было немного картошки, муки, и я решила сделать драники. Когда все было готово — сели есть, но… пришлось все выбросить. Я муку перепутала со стиральной содой. В тот вечер все остались голодными. — А из школьной своей жизни того времени — На войне у вас — Как вы относитесь к людям, которые работали на две стороны — и на наших и на немцев? — В то страшное время все было оченьИнтервью брала Наталья Добросоцкая, 10−а класс |
|